|
Командирские уроки
Чем старше мы становимся, тем чаще память возвращает яркие эпизоды из прошлой жизни. Невозможно при этом подивиться ее уникальной способности - нивелировать и даже сглаживать большинство из того, что было покрыто налетом неприятного и обидного. А вот события, поначалу которым в повседневной суете не придал значения, или они промелькнули как само собою разумеющееся, со временем "высвечиваться". Начинаешь осознавать их значимость, а порой и судьбоносность.
Побудило к этим размышлениям одно из обычных общений по Скайпу со своим давним армейским товарищем Валерием Бартиком, проживающим ныне на Урале. Обмениваясь последними новостями, поделился с ним, что недавно в узком кругу сослуживцев вспомнили добрым словом своего командира дивизии - генерала Марценюка. В конце прошлого года ему исполнилось бы девяносто лет…
- Скажи, пожалуйста, - неожиданно перебил меня тезка, - а не был ли он невысокого роста, смуглым, похожим на цыгана и, случайно, не Сергеем Николаевичем ли его величали?
- Он самый!
Мой товарищ на короткое время замолчал, преодолевая нахлынувшее волнение. Наконец, произнес:
- Ты не поверишь… Почти полвека назад, когда я проходил срочную службу в Николаеве, он командовал нашим учебным танковым полком!
На сей раз настала моя очередь брать незапланированную паузу от неожиданного изумления. Надо же, десятки лет знаем друг друга, и только сейчас выяснилось, что этот человек для обоих из нас являлся своего рода "крестным отцом"! Меж тем однокашник продолжал:
- Казалось бы, кем являлся он и что представлял я из себя? Он - полковник, фронтовик, в подчинении большое количество опытных офицеров и почти тысяча таких, как я, сопливых мальчишек, только вчера покинувших школьные стены и лишенных родительской опеки. Небо и земля! Это уже сейчас, обладая солидным жизненным багажом и тридцатилетним стажем офицерской службы, могу уверенно заявить, что мудрость и опыт Марценюка, уникальные примеры его командирских уроков, неординарные подходы в воспитании и обучении подчиненных оказали огромное влияние на всех, кому доводилось служить под его началом. Мне же посчастливилось несколько раз общаться с ним. Более того, именно Сергей Николаевич самым непосредственным образом повлиял на выбор моей будущей профессии. Хочешь, расскажу?
Прежде чем передать рассказ армейского товарища, сделаю небольшое отступление. Дело в том, что на начальном этапе офицерской службы судьба тоже свела меня с этим незаурядным человеком и самобытным офицером.
Вне сомнений, командиром он был от Бога. Несмотря на строгость и внешнюю суровость, его в дивизии боготворили. За высокий профессионализм и компетентность, принципиальность и исключительную порядочность, неподдельную заботу о подчиненных, за уникальное чувство юмора, которое не покидало его в любой ситуации.
До сих пор горжусь, что свою первую офицерскую благодарность заслужил от него. Он же вручил мне погоны с третьей лейтенантской звездочкой. Свои последующие поступки и решения не раз сверял по его лекалам и критериям…
Полагаю, что теперь есть основания вернуться к воспоминаниям моего товарища.
- Очень хорошо запомнил первую встречу с Марценюком, - начал свой рассказ Валерий Абрамович. - Прошло всего лишь пару месяцев военной службы. Физические нагрузки испытывали колоссальные, да и к новому укладу жизни привыкали с трудом. Но ничего, терпели и постепенно втягивались в армейский ритм.
Выделялся среди нас один паренек, маменькиным сынком мы его называли. За то, что вечно ныл, жаловался на трудности и постоянно тосковал по дому, маме. Однажды он исчез. Замечу, что "дедовщиной" тут и не пахло. Через некоторое время его вернули и сразу отправили на гауптвахту. Командир полка вместо того, чтобы за самовольное оставление части отправить беглеца в военную прокуратуру, вызывает его мать. Чтобы всем было хорошо слышно, полк построили каре. С трех сторон солдатский строй, а в середине - командир, мать и ее сын. Марценюк, обращаясь к женщине, своим зычным голосом говорит: "У тебя, мать, один сын, а у меня, посмотри, вон их сколько! И не один из них не пожаловался на трудности, тем более, не покинул часть. Представление в прокуратуру давать пока не стану. Вашему же сыну даю двое суток увольнения, чтобы вы вместе хорошо подумали и решили, как поступать дальше. Приглашаю вас в эти дни присутствовать на занятиях, посетить столовую, заодно отведаете солдатскую еду. Через два дня жду вас у себя!"
- Не знаю, как ты, - уже обращаясь ко мне, продолжает Бартик, - но подобного воспитательного приема мне не доводилось встречать ни в академии, ни в учебниках, ни в последующей практике! А солдат, кстати, после этого служил и служил неплохо. Знал командир, какие струны задеть.
Впервые же непосредственно пообщался с ним, когда мне, как комсоргу батальона, поручили сопровождать корреспондента "Комсомольской правды" на танкодром, где проходили занятия по вождению. Уже почти завершили "ознакомительный" визит, как неожиданно появился командирский газик. Выйдя из машины, Марценюк поинтересовался у журналиста его впечатлениями. Потом, обращаясь ко мне, спросил:
- Ну а вы, товарищ сержант, нашего гостя непосредственно в танке по трассе прокатили?
Замялся, начал оправдываться, что все подробно ему объяснил и показал.
- Эх, комсомол, - с досадой хмыкнул командир, - вам бы только показывать, придется мне исправлять недоработку!
Тут же московского гостя облачили в комбинезон, водрузили на голову танковый шлемофон, и они направились на исходную. Марценюк журналиста определил в башню, а сам занял место механика-водителя. Через секунду боевая машина, взревев мощным двигателем, рванула вперед…
У спецкора "Комсомолки" после этого еще долго горели глаза боевым азартом. А статья получилась замечательной, главное - правдоподобной, особенно убедительно были переданы "танковые ощущения".
Очередная же встреча с полковником Марценюком, вообще стала судьбоносной. Я уже к тому времени был сержантом, инструктором по вождению. Проходили зачетные занятия по подводному вождению танков. До этого прошла, как и полагается, целая серия тренировок и специальных занятий в бассейне, на учебном водоеме и т.д. На это раз все было "по-боевому" - преодолевали реку Ингул. Мои подопечные, как могли, скрывали волнение, но все шло, как учили. Я, как инструктор, находился на командирском месте. Идем на очередное форсирование, и вдруг, когда достигли уже середины реки, старший руководитель занятия дает команду: "Стой!"
Недоумеваю, начинаю уточнять полученный приказ, а мне в ответ: "Четвертый, вам вводная - экипажу покинуть боевую машину!"
Чувствую, как заметно занервничал механик-водитель. Начал суетиться, лихорадочно хвататься за рычаги управления, спрашивать, что делать. Да и я сам, откровенно сказать, слегка замандражировал. На тренировках, конечно, отрабатывали порядок эвакуации из танка, но так, в "боевой обстановке", не доводилось. Заставил себя собраться, первым делом успокоил молодого воина, затем поэтапно стал подсказывать последовательность действий. В общем, выбрались благополучно. К тому же рядом уже находилась спасательная группа.
На берегу ожидал командир полка. Увидев нас, мокрых, но с сияющими лицами. Не удержался, коротко бросил: "Молодцы, орлы!" - и крепко пожал нам руки. Затем поинтересовался у механика-водителя:
- Было страшновато?
- Немного, товарищ полковник, но сержант не дал растеряться!
Потом Марценюк, повернувшись ко мне, спросил:
- Доводилось, сержант, бывать в таких ситуациях?
- Никак нет, товарищ, полковник! - отвечаю.
- Ну а ты, чего не растерялся? - пронзил меня командир своими черными глазами.
- Я же - инструктор, полученную команду надо было выполнять!
Далее разговор принял совершенно посторонний от этой темы характер. Командир поинтересовался сроком службы, дальнейшими планами. Ответил, что скоро увольняюсь, а с планами пока не определился.
- А как насчет того, чтобы связать свою судьбу с армией? - командир глянул мне прямо в глаза. - Из тебя, сержант, мог бы получиться неплохой офицер! Я с удовольствием подписал бы твой рапорт на поступление в военное училище. Подумай…
Вот так, с его подачи, я и оказался во Львовском военно-политическом училище, - завершил рассказ мой давний товарищ…
Скажите, есть ли ценнее награда человеку, чем долгая и благодарная память людей? Именно такую награду всей своей жизнью, честной военной службой по праву заслужил генерал-майор Марценюк Сергей Николаевич.
Валерий САЛАШИН, Одесса
полковник в отставке, ветеран 28 гв. мсд.
2016 год
|
